Настоящая Ив Чейз

ИВ

Эддисон и Кэссиди сидели в лимузине по обе стороны от меня, беззаботно и весело болтая.

Мама, папа и наш семейный ассистент Лора наслаждались бокалами шампанского, сидя напротив нас.

Тем временем я сутулилась и ерзала, беспокойно дергая коленом вверх-вниз и ковыряясь в ногтях - дурная привычка, которая только усугублялась, когда я волновалась.

В поисках отвлекающего маневра я вынула телефон из сумочки, переключилась на камеру и посмотрела на свое отражение.

Помада на зубах?

Тушь осыпалась?

Прическа не на месте?

Лаура заметила это и одобрительно кивнула.

Премьеры - это большие вечера, и папарацци будут искать любой, даже незначительный недостаток, чтобы размазать его по завтрашним таблоидам.

Но, конечно, маме и моей команде стилистов удалось устранить все возможные недостатки даже за то короткое и спешное время, которое было на подготовку.

Через окно я уже видела людей, толпящихся у входа на красную дорожку. Даже тонировка не могла приглушить мигание вспышек.

"Мы на месте", - объявила мама.

Наш водитель, Микки, подъехал к обочине, открыл боковую дверь и вывел нас наружу.

Нервы защемило, но я разжала руки, глубоко вздохнула, ухватилась за подол платья и последовала за Кэссиди и Эддисон.

Сразу же нас окружили оглушительные аплодисменты, улюлюканье и крики, сопровождаемые безостановочным щелканьем фотоаппаратов.

Щелк, щелк, щелк!

Как будто я не слышала этот звук раньше.

Мои сестры сияли, а я наклеила на лицо гораздо более слабую и тусклую улыбку.

Фотографы бомбардировали нас указаниями:

"Сестры Чейз, сюда, налево!"

"Ив, направо!"

"Через плечо!"

"Покрутитесь!"

"Улыбнитесь!"

"Покажи нам больше!"

Я пыталась дать все, что могла, чтобы сиять так же лучезарно, как Эддисон и Кэссиди, они позировали с удивительной легкостью.

Но я чувствовала, что у меня мало что осталось. Мне нечего было дать.

Естественно, в этот момент кто еще мог бы подойти, как не...

Натали Ривз.

Само имя заставило меня вздрогнуть.

Считаясь одной из "принцесс поп-музыки", мы вдвоем по очереди возглавляли хит-парады.

Наши голоса имели схожий тембр, но на этом сходства заканчивались. Мы полностью различались по стилю, текстам и целям.

Музыка Натали редко отклонялась от быстрых синтезированных танцевальных вибраций, а я стремилась к инди-стилю.

В то время как Натали была известна своими джемами для вечеринок, моя музыка была личной.

К тому же в нескольких своих треках я играла на гитаре.

Помимо наших музыкальных различий, у нас разные истории.

Мы были "соперницами" в течение многих лет.

Сегодня она тоже блистала, как диско-шар, но одетая в черную кожу и блестки.

Эпатажная и уверенная в себе, она поддерживала фирменный образ крутого панка. С таким типом не хочется связываться, но восхищаешься им с легкой завистью.

"Ив! Боже мой! Привет!" - воскликнула она с откровенно напускной добротой.

"Натали", - отрывисто ответила я, стараясь сохранить спокойствие.

"Когда я видела тебя в последний раз? Ах да, на AMAs. Боже, помнишь ту модную катастрофу, в которую ты была одета? Твое лицо неделю красовалось в колонках "Самый худший прикид".

Я сузила глаза. "Прости, но все, что я помню о той ночи, это победа в номинации "Новый артист года".

Ее фальшивая улыбка дрогнула, но ненадолго.

"Тебе нравится здесь, Ив? Вся эта энергия? Все внимание?"

Я стиснула зубы.

Натали понятия не имела, что я борюсь с тревогой, но, даже не стараясь, она делала еще хуже.

"Я как раз собиралась зайти внутрь, чтобы сходить в туалет", - пробормотала я, не желая давать ей понять, что мое психическое состояние ухудшается.

"О Боже, нет, нет! Ты только что пришла! Мы должны устроить нашим фанатам веселую фотосессию!"

Натали повернулась лицом к толпе людей, они явно ее слышали.

Публика пришла в неистовство.

Я боялась, что меня стошнит.

"Давайте сделаем несколько снимков наших поп-принцесс рядом, хорошо?" - сказал один из фотографов.

"Конечно!" - сказала Натали с безупречной, отбеленной лазером улыбкой.

Она обхватила меня за талию, вонзая свои острые наманикюренные ногти в кружевную ткань моего платья.

"Оно отлично сидит, да, Ив? - сказала Натали сквозь скалящуюся улыбку. - "Ты и я на красной дорожке на премьере фильма твоей сестры. Слава Кэссиди завела тебя так далеко".

Пока фотографы пожирали глазами Натали и меня, позирующих вместе, у меня внутри все клокотало.

"Не здесь. Не сейчас. Не смей блевать на камеру!" - отчитывала я себя.

Блевать на красной дорожке было бы некрасиво.

Но эта волна тошноты быстро сменилась удушьем, так как хватка Натали стала похожа на затянутое лассо.

Она плотно обхватила мою грудь. Она сдавила мои легкие.

Кислород застревал в горле и мешал дышать.

"Я правда не могу вздохнуть",~ ~- подумала я.

Боже мой, я не могу дышать!

В отчаянии я попробовала свою обычную технику:

Вдох на три...

Выдох на пять...

Ничего.

"Это не работает",~ - поняла я с чувством обреченности.~

Все, что я чувствовала, это панику. Чистую, неослабевающую панику.

Натали потянула меня к голодной толпе фанатов. "Может, дадим несколько автографов?"

"Я... мне нужно..."

Не в силах больше сдерживаться, я крутанулась на пятках и поплелась прочь с ковра, подальше от всего этого.

Вдох на три... Я попыталась снова, в бешенстве, осмотреть помещение в поисках уединения.

Наконец я заметила стеклянную дверь. Она вела в другую часть кинотеатра позади рекламного баннера.

Эта зона была отгорожена от публики и не использовалась для премьеры.

Она была тонирована, и я не смогла определить, что находится по ту сторону, но все равно пошла туда.

Выдох на пять...

Я оказалась в коридоре. Он был довольно пуст, за исключением нескольких работников кинотеатра.

Они посмотрели на меня с удивлением, но прежде чем они смогли сказать мне что-нибудь, я вошла в другую дверь.

На этот раз я осталась совершенно одна.

Я оказалась в помещении, которое, как я догадалась, было комнатой для совещаний - тут царили полная тишина и, что еще важнее, пустота.

Прижавшись спиной к стене, я опустилась на пол, прижав колени к груди, практически задыхаясь.

И тут мой разум взял верх, снова отправив меня в тот день на первом курсе.

***

Сдерживая слезы, я осмотрела толпу. Наконец, я заметила Адама, он сидел за столиком с несколькими парнями из бейсбольной команды.

Обычно, видев его, я успокаивалась. Но в тот момент выражение его лица было далеко не утешительным.

Бледность окрасила его лицо, и невидимая тяжесть, казалось, склонила его голову.

Грейс подняла лист, указывая на абзац, написанный над моей песней.

"О ком это, Ивелин?" - спросила она. "Ты же написала это прямо здесь".

"Отдай", - заикаясь, сказала я, но она отдернула листок.

"Я отдам, если ты скажешь. Если ты прочтешь это имя. Имя "любви всей твоей жизни". Парня, который не видит, насколько вы двое "созданы друг для друга".

В этот момент Адам поднял голову. Мы встретились взглядами, и все мое существование резко остановилось.

А затем, так же быстро, он отвел взгляд.

Как будто он понятия не имел, кто я такая.

И ему было все равно.

"Скажи это, Ивелин", - потребовала Грейс снова, с дерзкой улыбкой. "Скажи, что речь идет об Адаме".

При звуке его имени все взгляды обратились к его столу.

Некоторые люди ахнули. Парни вокруг него начали смеяться. Они хрипели и пытались пожать ему руку в знак поздравления.

Но Адам оставался неподвижным, явно подавленным.

А Грейс все не унималась. "Скажи ему, что ты хочешь быть больше, чем друзьями. Скажи ему, что ты влюблена в него. Это будет вовсе не странно, правда?"

Я хотела убежать, но я должна была узнать…

"Где ты это взяла?"

Она пожала плечами, крайне самодовольно. "Ты думаешь, что знаешь кого-то, да?"

Я понятия не имела, что она имела в виду. Правду о моей тайной влюбленности в Адама? Тот факт, что я верила, что он поддержит меня, а он не поддержал? Или то, что он…

был единственным человеком за пределами моей семьи, который знал о моей музыке.

Единственный во всей школе, кто знал о книге.

И, следовательно, единственный, кто мог отдать ее Грейс.

Слова Грейс висели в воздухе, густые и угрожающие, как темное облако.

"Ты думаешь, что знаешь кого-то..."

"Ты думаешь, что знаешь кого-то..."

"Ты думаешь, что знаешь..."

***

Бзз. Бззз. Бззз.

Линия вибраций в моем крошечном бисерном клатче вывела меня из бреда, вызванного воспоминаниями.

Я попыталась сформулировать ответ своей младшей сестре, но мои пальцы были слабыми и онемевшими. Буквы расплывались во все еще мутных глазах.

"Ив!"

Я рывком подняла голову. Там стояла мама.

И снова именно она нашла меня в трудную минуту, свернувшуюся калачиком на полу.

Она выглядела совершенно потрясающе в своем темно-фиолетовом вечернем платье и уложенными наверх волосами. Ее кожа сияла.

"Ив! Боже мой, дорогая, ты в порядке?"

Она бросилась ко мне, опустилась на колени и положила руку мне на лоб. "Я так и знала, что ты должна была остаться дома".

"Я в порядке", - попыталась я заверить ее, пока она не стала слишком сильно себя корить. "Я просто чувствую себя ужасно из-за того, что сбежала... Кэс, должно быть, так расстроена".

"Не глупи. Кэссиди все понимает. А теперь расскажи мне, что с тобой происходит".

"Я просто продолжаю испытывать эти... эти очень яркие, всепоглощающие... чувства тревоги сегодня".

Мама поджала губы, взяв на себя временную роль психотерапевта. У нее всегда так много ролей.

"Это вызвано чем-то конкретным?" - спросила она.

"Честно говоря, мне кажется, что это копилось долгое время", - призналась я. "Типа, годами. Практически с тех пор, как..."

"С тех пор, как мы переехали в Калифорнию? И ты начала свою карьеру?"

Я вздохнула. Она всегда могла закончить предложение за меня.

Дело в том, что я любила то, что делаю. Я любила петь, выступать, всех своих поклонников. Это было все, чего я когда-либо хотела, поэтому изнурительные панические атаки заставляли меня чувствовать себя такой расстроенной и виноватой.

"Что ты думаешь о том, чтобы взять перерыв?" - спросила мама, отрывая меня от мыслей.

"Что?"

"Перерыв", - повторила она. "Мы с твоим отцом поговорили. Мы считаем, что для тебя будет полезно на некоторое время отвлечься от всего этого. Перед большим туром".

"Отпуск?"

"Вообще-то... скорее, погостить у тети Мил".

У тети Мил?

В ее доме в Анадейле, штат Коннектикут?

Наш родной город?

"Знакомая обстановка и свежий воздух. Немного заслуженного покоя и тишины..." - она замолчала и подняла бровь, как бы пытаясь убедить меня в целесообразности сделки.

Я покачала головой. "Я не знаю, мама... Я не в том состоянии, чтобы решиться на что-то радикальное..."

"Да, Ив, ты не в том состоянии. Мы обе знаем, что в душе ты девочка из Коннектикута".

"Я не это имела в виду".

Мама ухмыльнулась. "Я знаю. Ну а если серьезно, дорогая, я думаю, что ты как раз в том состоянии, когда тебе нужно отдохнуть. Это может стать для тебя хорошей перезагрузкой".

Она высказала правильную мысль. Я так долго разрушалась изнутри. Смогу ли я построить что-то новое и особенное на этих руинах?

"Что я вообще буду делать в Анадейле?" - задалась я вопросом вслух, спрашивая и маму, и себя.

"Ну, вообще-то, тетя Мил недавно переехала в Лаудер", - напомнила мне мама.

Точно. В Лаудер, в город, соседствующий с Анадейлом.

У этих двух городов был общий школьный округ, и жители часто общались.

"И что же мне делать в Лаудере? Просто спрятаться в глубине дома тети Мил, как затворница? Как отшельник?"

Единственное, что приходило мне в голову, это то, что мне придется избегать всех своих старых друзей. Столкновение с кем-либо из моего прошлого, особенно с Адамом, уничтожит меня.

Мама глубоко вздохнула.

Внезапно тон нашего разговора изменился, и меня охватила новая волна нервозности. Я ожидала, что землетрясение разрушит и без того хрупкую структуру моей души.

"Ну, раз уж ты спросила..."