Рабыня Дракона

Мэдлин

Хейвен — красивый город, полный маленьких, но причудливо украшенных зданий. Улицы широкие, магазины большие, а дома стоят впритык друг к другу. Центр города — место, где останавливается группа сборщиков.

Но Аксель лежит в палате врача после нападения грабителя. Теперь большая группа рабов Реквием-Сити получает дополнительный бонус — настоящий вкус свободы.

Поскольку о нашем лидере заботятся врачи, а целителей поблизости не наблюдается, ему придется остаться на ночь — медики сказали, что у него тяжелое сотрясение мозга, значит, все сборщики тоже остаются.

Нам разрешили остаться на одну ночь в Хейвене.

Еще одна ночь свободы! Я вне себя от радости, но все же немного волнуюсь. У Хаэля слишком много дел, чтобы следить за моим непременным присутствием в пещерах; по крайней мере, я твержу себе именно это.

«Сюда, Мэдди», — Даршан и Даррен, к моему большому несчастью, понравились друг другу и быстро подружились.

«Нам нужно найти комнату на ночь, верно?» — спрашиваю я, когда они оба хватают меня за локти и силой тащат в бар, бурлящий музыкой, людьми и вонью алкоголя.

«Мы можем найти комнату, дорогая Мэдлин, — Даррен ухмыляется, пока они тащат меня в толпу крестьян. — Или мы можем не спать всю ночь и веселиться».

«Разве тебе недостаточно развлечений с Адарой?» — спрашиваю я, но Даррен только громко смеется, в то время как Даршан ведет меня к барной стойке и заказывает вино для нас троих.

«Конечно, я развлекаюсь, я всегда развлекаюсь».

Даррен отпускает мой локоть, когда я сажусь между ними. Он машет рукой, показывая на весь этот хаос, где люди танцуют, дерутся и поют.

«Но когда еще мы сможем вернуться к нашим корням и повеселиться с пьяными в стельку людьми?»

«Он знает, о чем говорит, Мэдди», — бормочет Даршан, протягивая мне вино.

Я морщусь от отвращения и отталкиваю стакан от себя, я не хочу пить. Даррен просто забирает мой стакан себе.

«Тогда и мне еще один», — Даррен и Даршан стукаются стаканами, выкрикивая тост — за одну ночь чистой свободы — а я игнорирую их и оглядываю комнату.

Здесь могут быть не только люди.

Я стараюсь не слишком волноваться и сосредотачиваюсь на группе на сцене, которая заканчивает песню и быстро отходит в сторону, чтобы выступил следующий исполнитель. Выстраивается небольшая очередь из людей, желающих спеть или сыграть для окружающих.

«Свобода...» — бормочу я под нос, наблюдая за тем, как все творят, что хотят, не ограниченные правилами и хозяевами, присматривающими за ними. Здесь все иначе.

Это медленно навевает воспоминания о том времени, когда я была маленькой и слишком наивной, невежественно относилась к миру.

«Ладно, мальчики, — я поворачиваюсь к ним обоим и хлопаю их по плечам, прерывая их мужской разговор. — Что мы тут сидим? Пойдем танцевать!»

«Вот это правильный настрой!» — Даррен улыбается от уха до уха, и мы все поднимаемся на ноги. Их напитки уже закончились.

Мы идем на танцпол, и пока мы смеемся и танцуем под музыку, все больше рабов Реквием-Сити присоединяются к нам, спасаясь от прохладного уличного воздуха.

Вскоре мы все вместе празднуем нашу свободу на одну ночь. Все собранные нами припасы хранятся в местном трактире, а пара рабов охраняет комнату и имеет возможность поспать.

Остальные делают все, что им заблагорассудится, пока могут.

«Итак, дамы и господа!» — через пару часов на сцену выходит какой-то пожилой мужчина, покачиваясь и едва удерживая лист бумаги.

«Пришло время объявить победителя — самого талантливого муузыкаанта! У нас есть два фаворита — группа Old Copper и Джерри со своей скрипкой. Позвольте напомнить вам, друзья, что победитель получит двадцать золотых!»

«Эй! — Даршан пихает меня локтем, поворачивается ко мне и кладет руку мне на щеку — его способ встретиться со мной глазами. — Ты не сказала мне, что будет конкурс музыкантов!»

«А почему должна была?» — спрашиваю я, и улыбка сползает с моего лица; я уже догадываюсь, к чему он клонит.

«Тебе нужно спеть!» — ворчит он, легонько хлопая меня по щеке рукой. Я крепко сжимаю его руку и смотрю на него, хотя он этого не видит, я знаю, что он это чувствует.

«Даррен!» — зовет он.

Я оглядываюсь через плечо и вижу Даррена прямо позади меня, кивающего Даршану.

«Уже занимаюсь этим. Иди сюда, рабыня».

Даррен подхватывает меня за талию и, совершенно не прикладывая усилий, несет к сцене, где старик продолжает рассказывать о конкурсе.

«Подождите! Подождите! У нас есть еще один участник!» — кричит Даррен мужчине, пошатнувшись, и мне кажется, что сейчас он меня уронит.

Но ему удается донести меня до самой сцены и поднять на нее. Я не падаю, ведь я трезвая, и с равновесием у меня порядок».

«Еще один участник хочет спеть!» — кричит Даррен, прежде чем отступить назад, развести руки в стороны и шутливо поклониться, чтобы представить меня.

«Извини, дорогая, конкурс окончен», — говорит старик, но Даршан слышит это и бежит к сцене, начинает прыгать рядом со мной со всей своей грацией.

«Я гарантирую, что она лучшая певица, которую вы когда-либо слышали! Если она проиграет, я сам дам тебе двадцать золотых!» — Даршан громко шепчет старику на ухо.

«Хорошо, хорошо! — кричит ведущий. — У нас есть еще один участник!»

Он поспешно отходит в сторону, и все либо смотрят на меня с укором, потому что я помешала им узнать результат, либо возбужденно шепчутся друг с другом.

Даррен тащит Даршана за собой в толпу, вцепившись в него как клещ.

Чертов Даршан. Совсем не принуждал меня к выступлению, ага, конечно.

Я бросаю взгляд на Даррена и вижу, что он подмигивает, поэтому беру паузу, чтобы успокоиться, пока думаю, что спеть.

Вскоре мне приходит на ум одна из песен, которую я любила петь, когда думала о свободе.

И я начинаю.

От напряжения меня немного трясет, поэтому я закрываю глаза. С самого начала песни я почти все время держу глаза закрытыми; мне слишком страшно, потому что все смотрят на меня.

Обмани меня сегодня, сглупи и сбеги со мной по городской дороге.

Выбери меня сегодня, пробирайся за мной по тернистой тропе-дороге.

Рухни со мной сегодня, мчись со мной рядом по узкой лесной дороге.

Люби меня сейчас и вечно, пройди со мной опасные речные пороги.

Умри со мной в один час, смерть не страшна, пока мы поем эти строки:

Обмани меня, выбери меня, рухни со мной, люби меня, умри со мной.

Я останусь с тобой, пока наши имена не встретятся в некрологе.

Когда я заканчиваю петь, я уже не могу притворяться.

Гробовая тишина меня пугает. Неужели я так ужасна?

Только когда я открываю глаза и поднимаю голову, делая несколько рваных вдохов, все начинают аплодировать так громко, что у меня закладывает уши, а я просто стою там, потрясенная.

Чувство восторга проходит через меня, и улыбка медленно расплывается на моем лице. Не успеваю я опомниться, как старик сует мне в руку мешочек с двадцатью золотыми, а Даршан принимается обнимать Даррена.

«Теперь ты можешь спуститься со сцены, милая», — сердито и язвительно бурчит один из членов группы Old Copper, потому что я все еще стою на сцене, потрясенная тем, что только что произошло.

«О», — это все, что мне удается сказать, я не двигаюсь еще мгновение, глядя на всех, кто хлопает и свистит мне.

Да, я запомню это.

Ничто не испортит этот момент: ни группа Old Copper с их язвительными комментариями, ни даже...

Хаэль.

Как только я вспоминаю его имя, мое внимание привлекает вспышка изумрудно-зеленых волос. Я прищуриваюсь, всматриваясь в танцующую толпу. У меня перехватывает дыхание, когда я вижу, что темно-изумрудные волосы прилагаются к одному очень знакомому лицу и телу.

Знакомому мне.

Знакомому вообще всем.

Хаэль на голову выше остальных.

И он наблюдает за мной от входа в бар, прислонившись к дверной раме. Его взгляд не отрывается от моего лица... даже когда я спускаюсь вниз, сжимая мешочек с золотыми монетами.

Но не только я замечаю Хаэля. Очень медленно люди начинают затихать, когда все понимают, кто вошел в бар.

Пара драконов рядом с ним, так же в человеческом обличье, пробирается сквозь толпу. Вскоре Хаэль вытягивается во весь рост и идет вперед, приковывая к себе внимание каждой души.

Испуганная тишина, кажется, заглушает все звуки в баре.

«Добро пожаловать, — старик-ведущий уходит за барную стойку и нервно заламывает руки, — П-повелитель Д-драконов Х-Хаэль!»

«Да не пугайся ты так, — смеется Хаэль, и зловещая, смертоносная ухмылка расползается по его губам. — Я здесь только для того, чтобы вернуть своих беглых рабов».

Когда его взгляд фокусируется на Даррене, Даршане и мне, все отходят от нас, оставляя нас на виду и освобождая Хаэлю дорогу. Даже Даррен, который довольно высок, вынужден смотреть на Хаэля снизу вверх, пока тот приближается.

«Нам разрешили остаться на ночь, — вступается за нас Даррен. — Наш лидер болен и не может вести нас назад...»

«Я беспокоюсь не о тебе. С тобой Адара разберется», — Хаэль обращает внимание на меня и Даршана.

«Вы двое, — неодобрительно смотрит он на нас. — Пытались урвать кусочек свободы, да?»

Я слишком напугана, чтобы ответить, и Даршан тоже молчит рядом со мной.

«Даршан, слепой, со мной, — встревает Даррен, прижимая Даршана к себе. — Я убедил его пойти со мной. А Мэдлин в твоем распоряжении».

Я смотрю на Даррена. Не могу поверить, что он так просто сдал меня, и вижу злой блеск в его глазах.

«Я думал, ты у меня лучше воспитана, мышка», — Хаэль делает один шаг ко мне, а затем встает сзади.

Я застываю на месте, смущенная, потому что все смотрят на меня. А он вдруг берет оба моих запястья, заводит за спину, и я слышу характерный щелчок железа.

Теперь, когда я скована железными наручниками, он выхватывает у меня деньги, которые я только что выиграла.

«Что? Это мое!» — на секунду я теряю самообладание и резко поворачиваюсь к нему — и почти сразу же жалею об этом.

«Если ничего не изменилось, ты моя, а это значит, что все твое — мое, — Хаэль вызывающе звенит мешочком с монетами перед моим носом. — Повернись и идти, Мэдлин».

От того, как он произносит мое имя, у меня по позвоночнику пробегают мурашки, и я сердито поворачиваюсь и быстро выхожу из бара, избегая взглядов окружающих.

Когда мы оказываемся за дверью, Хаэль хватает меня за локоть и поворачивает лицом к себе. Другой рукой он берет меня за подбородок.

«Сегодня я собирался сделать тебе подарок на день рождения, — тихо говорит он. — Я думал, что ты прекрасно обучена, мои преданные слуги заботились о тебе все эти годы».

«Я не принадлежу тебе. Ты украл меня из моего дома. Я никогда не буду твоей», — шиплю я и думаю о своем дорогом брате, которого мне так не хватает.

Уголок рта Хаэля дергается от гнева, и я вижу по его глазам, что он шокирован моим дерзким ответом.

«Почему ты так смотришь на меня?» — спрашиваю я, потому что он внезапно замолчал и осень старательно пытается поймать мой взгляд.

«А потому, мышонок, что я думаю, как сломить тебя».