Настоящая Ив Чейз

ИВ

Вдох на три...

Выдох на пять...

Я изо всех сил старалась сосредоточиться на дыхании, вдыхая и выдыхая, глядя в объектив камеры. Ее холодный невидящий глаз смотрел в ответ будто бы с осуждением.

Щелк, щелк, щелк! Сработала вспышка фотоаппарата.

"Улыбнись, куколка! Светись! Сияй! Сверкай, как звезда, ты ведь она и есть!" - сказал Дэймон, фотограф.

"Сейчас я не чувствую себя звездой",~ - подумала я.~

Сколько бы пустых комплиментов фотограф ни бросал в мою сторону, фотосессии не способствовали моему раскрепощению. Адреналин разливался по венам, пальцы сжимались в кулак.

Свет ламп, отражающийся от белого фона, ослеплял, а от того, что Дэймон включил вентилятор, чтобы добиться эффекта ветра, у меня пересохли глаза.

"Ты - королева! Пример для подражания!" - продолжал ворковать он, хотя я слышала неискренность в его голосе. "Ты - Ив Чейз!"

Это только снизило ощущение уверенности и еще больше усилило беспокойство.

Щелк, щелк, щелк!

"Ив, ты меня слушаешь?" - раздался другой голос.

Я резко обернулась. "О, прости, Пэм. Что ты сказала?"

Мой публицист, Пэм, была одета в непритязательное черное платье, в одном ухе - блютуз-гарнитура, на шее - бейдж, и, несмотря на то, что приближался вечер и мы были заперты внутри помещения, солнцезащитные очки, подпирающие высокий пучок.

Пэм всегда отличалась двумя качествами: громкостью и прямотой. Но она работала на меня не покладая рук, и я ценила это больше всего на свете.

"У нас есть всего час до того, как мы должны отвезти тебя на премьеру. Или..." Она проверила свои смарт-часы. "Пятьдесят шесть минут. Лимузин скоро будет здесь".

Точно. Премьера последнего фильма моей старшей сестры Кэссиди, из серии супергеройской франшизы "Темные титаны".

Вся семья будет присутствовать. Все три сестры Чейз.

Я усердно работала над своим вторым альбомом, Кэссиди постоянно ездила в пресс-туры с папой, а наша младшая сестра Эддисон, с помощью мамы, носилась по всему миру в поисках модельных контрактов, и мы не были все вместе в одной комнате почти пять месяцев.

Была ли ирония в том, что наша некогда дружная семья виделась только на модных, широко освещаемых мероприятиях? Чаще на красной дорожке, чем в собственном доме?

Пэм стояла на другом конце комнаты с моим тур-менеджером, Софией, пока фотограф щелкал затвором.

"Мы просматриваем даты твоих предстоящих гастролей. Это явно касается тебя, поэтому ты, возможно, захочешь внимательно послушать", - сказала София.

"Да, да", - пробормотала я.

"Хорошо", - сказал фотограф, явно теряя терпение. "Дай мне ярость! Подними руку".

Снова неловко перебирая руками, я взглянула на свои ногти. Они подходили к смелому красному брючному костюму, выбранному для этого гламурного спектакля.

Даже цвет и ткань костюма выглядели смелее меня.

"У мамы подобрано какое-то платье кремового оттенка для сегодняшнего вечера", - вспомнила я со слегка измученным вздохом. Еще одна полная смена наряда, обуви, аксессуаров. Мне понадобятся новый макияж и прическа.

Даже новые ногти...

Щелк, щелк, щелк!

"Ив, дорогая, посмотри вверх, ради всего святого", - потребовал фотограф. Вынужденно смягчившись, он добавил: "Давай посмотрим на твои блестящие ореховые глаза!"

Я неохотно согласилась, пока София продолжала свой список.

"Итак, сразу после вечеринки мы вылетаем ночным рейсом из Чикаго в Майами, чтобы выступить на пляже", - сказала София.

"Не забудь, что на следующее утро у нас благотворительный бранч, так что после него тебе нужно будет сразу лечь спать", - добавила Пэм.

Щелк, щелк, щелк!

"Твои руки, Ив! Они похожи на крюки. Расслабься немного. Нам нужна страстная, а не злая ведьма!"

Вдох на три...

Выдох на пять...

Я знала, что мне нужно расслабиться, даже без комментария о злой ведьме.

Все мое тело было напряжено, и мои фанаты могли это заметить.

"Покажи им, что у тебя сейчас самое лучшее время в жизни", - подумала я. ~"Они хотят видеть тебя улыбающейся, здоровой и в форме".~

Я сознательно расслабила плечи, руки и кисти, пока фотограф продолжал щелкать.

Когда я была младше, я мечтала, что это станет моей жизнью - успешная карьера в музыке, возможность делиться тем, что я люблю, с миллионами, используя это для того, чтобы делать людей счастливыми, объединять их.

Я никогда не думала, что это действительно возможно для такого человека, как я.

И все же вот она я, живу жизнь своей мечты.

Время от времени мои мысли возвращались туда, на три года назад. До того, как мы с семьей переехали в Лос-Анджелес, и началась моя карьера.

С тех пор все так резко изменилось… Голова идет кругом.

"Время твоей жизни",~ - напоминала я себе, пытаясь сохранить уверенную позу.~

"Не слишком ли я скована?"

"А потом у нас вечернее выступление в Орландо..." - продолжала София.

"А перед этим у нее мероприятие для прессы", - напомнила ей Пэм, а затем бросила короткий взгляд в мою сторону. "Ты ведь справишься с красной дорожкой прямо перед этим, правда, Ив?"

"Ух..."

Мои мысли начинали тормозить, путаться, плавиться...

Уже переходя к следующей теме, София спросила: "Ты сможешь сделать два шоу за один день, Ив?"

"Я… не знаю..." - начала я. Я тряхнула головой, пытаясь прийти в себя.

Фотограф закатил глаза. "Не двигайся!" - процедил он немного раздраженно.

Щелк, щелк, щелк!

"Она может", - подтвердила Пэм. "Абсолютно точно. Ты ведь делала это в прошлый раз, правда, Ив?"

Щелк, щелк, щелк!

"Осанка, Ив! Кулаки на бедрах, грудь вперед, плечи назад, подбородок вверх".

"Погоди, что? Кулаки на грудь? Плечи вверх? Подбородок назад?.."

Щелк, щелк, щелк!

Я изо всех сил старалась придать своему телу хоть какую-то вменяемую позу, чтобы выполнить хотя бы половину этих указаний.

Но приказы и вопросы, посыпавшиеся на меня, казалось, со всех сторон, начинали сливаться воедино...

Меня медленно одолевал знакомый тяжелый узел в груди.

"Ив, смотри вверх! Посмотри на меня!"

Я не могла. Я застыла, а узел становился только тяжелее.

"Ив, ты вообще слушаешь?"

Я задыхалась, не в силах проглотить свою панику.

"Ив!"

"Ив?"

Внезапно возникло ощущение, что Ив даже не существует.

"Кто она? Кто такая Ив Чейз?"

В этот момент образ суперзвезды показался мне нереальным. Меня сковало напряжение.

Я пробормотала какое-то бессвязное оправдание и, перепрыгивая через провода и шнуры, молниеносно выскочила из комнаты. Я быстро переставляла ноги в поисках туалета.

В поисках тишины. Одиночества. Облегчения.

Вдох на три...

Выдох на пять...

Я билась изо всех сил, но даже простые числа не имели смысла.

Наконец, найдя туалет, я распахнула дверь и бросилась к зеркалу. Я ухватилась за края раковины, держась изо всех сил и тяжело дыша.

И тут, совершенно бесконтрольно, мой разум начал меркнуть, словно экран, вышедший из строя. Все стремительно прокручивалось назад сквозь годы...

Один год... два... три…

***

Я забежала в туалет для девочек, слезы текли по моим щекам.

Я прошла мимо Валери, она ошарашенно уставилась на меня.

Она была моей самой близкой подругой после Адама, но она никогда не знала о моих чувствах к нему.

С ней я всегда старалась вести себя как единственная девушка в школе, что не влюблена в Адама Филдса.

А потом… тетрадь.

Мой песенник.

Все мои самые сокровенные мысли и чувства, спрятанные на потрепанных страницах этого сборника, только что были раскрыты.

Мои самые большие страхи и секреты.

Мои ежедневные тревоги по поводу даже самых простых дел.

Как же сильно я иногда ненавидела быть собой.

Страх, что я никогда не сравнюсь с Кэссиди и не стану такой же любимой, как Эддисон.

И моя неугасающая любовь к единственному и неповторимому парню, который, как я думала, действительно может понять меня.

Все это больше не было только моим. Это принадлежало всем учащимся.

Я старалась держать дыхание под контролем, но безрезультатно.

Так что вместо этого, глядя в зеркало в ванной, я просто рыдала... и рыдала... и рыдала.

Потому что один из моих величайших побегов, моя страсть и освобождение, только что были использованы против меня.

И единственный человек в мире, на которого я больше всего рассчитывала, стал главным подозреваемым в том, что он меня предал.

***

"Ты в порядке. Все хорошо. Ты в порядке",~ - твердила я себе.~

"Просто дыши. Оставь панику на потом".

"Ты не можешь сделать это сейчас, не прямо перед премьерой Кэссиди".

Но пот струился по моей коже. Казалось, целая наковальня давила на грудь.

Симптомы умоляли обратить на них внимание.

"Почему это происходит именно сейчас?" - спросила я себя, сжимая пальцы в кулаки.

Моя борьба с паническими атаками уже стала привычкой. Они начались еще в детстве, когда все думали, что я просто стесняюсь.

В то время Адам был моим единственным близким другом, а затем, со временем, моя одноклассница Грейс превратила наш дуэт в трио.

Кроме моей семьи, Адам и Грейс были практически единственными людьми, с которыми я общалась.

Затем один из моих учителей рассказал моим родителям о подозрении на тревожное расстройство. Я начала работать с нашим психологом, чтобы справиться самой.

Дыхательные практики, терапия и изучение моей любви к музыке и писательству изменили ситуацию, но самым важным была моя сильная группа поддержки.

К седьмому и восьмому классу я почти почувствовала, что здорова, благодаря поддержке моих родителей, сестер, Адама и его семьи, Грейс и, в конце концов, моей коллеги по ботанству Валери.

Пока весь мой мир не пошатнулся на первом курсе во дворе школы, за несколько секунд до того, как я скрылась в туалете.

Именно тогда моя драгоценная группа поддержки - та, на которую я так сильно полагалась, чтобы сохранять рассудок, - начала трескаться и крошиться.

В истерике от разочарования я ударила кулаком по раковине. Моя тревога переходила в гнев.

Я ненавидела чувствовать себя так.

Я ненавидела чувство регресса. Я ненавидела чувство одиночества. Я ненавидела чувство, что подвожу людей.

Я начала сходить с ума.

Я не могла выбраться из своей головы. Я стала загоняться из-за того, что загоняюсь! Я стала постоянно бояться, что у меня будет срыв.

Я не чувствовала себя так с тех пор, как практически каждое утро перед школой плакала или блевала.

Я молилась о том, чтобы никогда больше не чувствовать себя так.

Но сейчас я как будто переживаю все заново.

Я... я не могу этого сделать.

Как по команде, кафельные стены вокруг меня начали обваливаться, пол разжижался под моими и без того неустойчивыми каблуками, а зеркало поплыло.

Я не могла дышать.

Мои колени подкосились.

Мои пальцы дрожали.

Язык и горло превратились в наждачную бумагу.

И в колеблющемся, искаженном отражении, перед тем как полная чернота поглотила меня, я увидела свое падение.